Корел. Сказ о том, как донские казаки в Москву ходили - Алексей Федотов

Русскому правительству по условиям заключенного в августе 1583 года на реке Плюссе мирного соглашения пришлось оставить Швеции захваченные ею русские владения, в том числе города Ивангород, Ям, Копорье, Корелу с уездами. Россия по договору сохранила только устье Невы.

Корела и Корелъский уезд оставались под шведской властью в течение 17 лет, с 1580 по 1597 гг. В 1590 г. Россия, восстановив силы после тяжелой многолетней Ливонской войны, вновь выступила против Швеции. Война окончилась успешно для России, и по Тявзинскому мирному договору (заключенному 18 мая 1595 в Тявзине, северо-западнее Новгорода) шведам пришлось возвратить все захваченные в Ливонской войне русские владения (Ивангород, Копорье, Ниеншанц, Орешек, Ям и Корелу).

1 ноября 1598 г. для обеспечения скорейшего восстановления города царь Борис Годунов издал специальный документ-«жалованную грамоту» жителям Корелы. В этой грамоте царь распорядился, возвращающимся на родные пепелища горожанам и крестьянам оказывать помощь. Вернувшимся в Корелу русским горожанам были бесплатно переданы в собственность дома, построенные шведами; жители Корелы получили право торговать без уплаты торговых пошлин в своем городе, а также в Новгороде, Пскове, Ивангороде и Москве, и право провозить товары без уплаты судовых пошлин по реке Волхову. Население Корелы и крестьяне Карельского уезда на 10 лет освобождались от платежа в государственную казну всех податей и оброков «с их дворов и с лавок, и со всяких угодей».

Но к этому времени Андрея уже давно не было в Кореле после захвата города шведами весной 1582 года он ушёл, можно сказать бежал на Дон в городок Раздоры. Конечно Андрей слышал про вольных людей на Дону и казака по имени Ермак из Качалинского городка. Во время войны Карела встречался с Донскими Казаками и атаманом Михаилом Черкашениным убитым под Псковом в 1581 году, эти казаки были в то время в войске боярина Шеина как союзники Царя Ивана Грозного.

Ранее ещё в 1570 году Иван Васильевич в своей грамоте на Донец Северской просил Мишу Черкашенина с атаманами и казаками проводить из Рыльска под Азов своего посланника Ивана Петровича Новосильцева.

У историка и политолога Сергея Маркедонова находим упоминание про одного из первых атаманов донских «черкаса» Михаила Черкашенина:

«Он воевал с азовцами и даже делал набеги на турецкую крепость Азак. Гибель атамана Черкашенина послужила „устным материалом“ для донского казачьего эпоса. Старая казачья песня, прославившая погибшего донского атамана, стала, по словам филолога Олега Николаева, „одной из первых мифологем в духовной истории казачества“. Впервые он появляется на исторической сцене в 1548 году в Диком поле, когда во главе отряда путивльских служилых казаков (севрюков) вместе с мелким помещиком Истомой Извольским поставил на „Великом Перевозе“ (Волго-Донской Переволоке) „острогу“. По словам историка Н. А. Мининкова, „эта острога у Переволоки – первое известное нам поселение казаков на Дону“, которое давало донцам возможность мешать крымским татарам свободно взаимодействовать с поволжскими ханствами. В том же 1548 году крымский хан Сахиб-Гирей решил уничтожить „острогу“, отправив против нее отряд во главе с Елбузуком. Но татарскую рать ожидала неудача, казаки одержали победу над ним».

Донской эпос про атамана был в собранных текстах 18 века уральцем Киршею Даниловым. Он является составителем первого сборника русских былин, исторических песен и духовных стихов. В той старинной былине говорится про польского атамана, привезённого «казачьей вольницей» из далека мертвым. Современные филологи и историки утверждают, что «польскими или полскими» в старые времена часто называли воинов «казаковавших в поле». Вот точные слова из неё:

За Зарайскомъ городомъ, за Рязанью за старою,

Изъ далеча чиста поля, изъ раздолья широкаго,

Какъ бы гнѣдаго тура привезли убитаго,

Привезли убитаго атамана польскаго,

Атамана польскаго, а по имени Михаила Черкашенина.

А птицы ластицы кругъ гнѣзда убиваются,

Еще плачутъ малы его дѣти надъ бѣлымъ тѣломъ;

Съ высокаго терема зазрѣла молодая жена,

А плачетъ, убивается надъ его бѣлымъ тѣломъ.

Скрозь слезы свои она едва слово промолвила,

Жалобно причитаючи ко его бѣлу тѣлу:

«Казачья вольная поздорову пріѣхали,

Тебя, свѣта моего, привезли убитаго,

Привезли убитаго атамана польскаго,

А по именю Михаила Черкашенина!».

Про храбрость Донского Казака складывались легенды. Считалось, что он заговорен от пуль, и даже Никоновский летописец записал, что он заговаривает вражеские ядра. О смерти атамана в Патриаршей летописи написано: «Да тут же убили Мишку Черкашенина, а угадал себе сам, что ему быти убиту, а Псков будет цел. И то он сказал воеводам».

Помня о казачьих рассказах и об атамане Андрей, которому в те времена уже больше тридцати лет, у него нет семьи и ничего не сдерживало на Родине, его дом сожгли, отец погиб, сражаясь в партизанах, мать и сестру убили шведы. Он решается идти к казакам на вольный Дон.

После рассказов о первом атамане, настало время немного поговорить о внешности Ондрея Корелы. Он был не очень высок, но коренаст и жилист, по характеру настырен и смел. С молодости благодаря «играм в войну» у него хватало силы в руках махать по пол дня тяжёлым мечом. Корела был не совсем красив лицом, таким он стал после битв со шведами, сильный ожог оставил на лице коллоидные швы и глубокий шрам вкось пересекал лицо. Побегу с Ладожского озера Андрея сына Тихона по прозвищу Корел, способствовал указ Царя Ивана Васильевича Мучителя, который запретил в 1581 году выход крестьян введя «заповедные лета» и объявив «писцовые книги» юридическими основаниями крестьянской крепости.

Царь и Великий Князь Иван Васильевич 1582году снял опалу с Казаков из-за удачных действий Ермака объявил им вечную благодарность России, за завоевание Сибири, назвал казачьего посла Ивана Кольцо их «добрым витязем», пожаловал Ермаку две брони, серебряный кубок и шубу с плеча своего; всем другим Атаманам и Казакам отправил богатые дары сукнами, камками и деньгами.

Андрей Тихонович Корела прибыл на Дон весной 1582 года и поселился в Раздорах Донецких на острове против устья реки Северского Донца. Он купил себе жену у одного казака, которую тот привёл в виде приза. В те времена разрешалось иметь много женщин.

Бывало некоторые казаки, приведя себе красивых черкешенок или турчанок старую продавали. Водя по улицам станицы женщину кричали: «Кому люба, кому надобна! Она мне гожа была, работяща и домовита. Бери кому надобна». Этим женщинам жилось тяжело, за любую провинность она могла быть наказана плёткой, а за измену казаку ей связывали руки и ноги, в рубашку насыпали песку, камней и топили в реке.

Мы знаем, что многие бежавшие крестьяне не имели ни фамилий, ни прозвищ, то тут на Дону образовалось особое русское творчество. В церковных книгах встречаются казаки: Максим Ебодёнок, Федор Пердун, Ивана Дристунов, Григория Сранкин, Никита Бздилин, Семён Бздунков, Василь Дураков, Иван Мудаков, Антон Жопин, а также уже семейства Мохнажоповых, Худосраковых, Вислогузовых, Вислозадовых, Сиськиных, Сукиных, Шалавиных и так далее. Если сейчас встречаете такую странную фамилию, знайте, что она произошла из первых донских казаков. Существовало немало и «неприличных» казачьих топонимов. Даже после очень долгого процесса «облагораживания» топонимии, на картах Донского бассейна до войны ещё встречались Бздилова речка, Говённая, Средняя Говённая и Сучкина балки, Говённый ерик, Говённый и Срулёв овраги, Сучий лог, не говоря уже о речке Вонючке, Вшивом и Хреновом озёрах, Поганой и Сопливой балках, Собачьем яре и тому подобное.

Но вернёмся к нашему герою Андрею Кореле ему 32 года, казак в полном расцвете сил, побывал в боях, грамотен. знает немного польский, латынь, понимает и как-то умеет говорить на шведском языке. Он своим умом, настойчивостью, храбростью и смелостью завоевал авторитет у казаков, продвинувшись от десятника до станичного атамана.

Немного напомним читателю как говорят сегодня про политическую обстановку в государстве Российском. Царь Иван Васильевич (Иван 4), великий князь и царь московитов, женился в седьмой раз, взяв жену из рода Нагих, по имени Марфа; от этой жены родился у него сын по имени Димитрий, и это была его последняя законная жена и ребенок, и детей он больше не имел, хотя было у него много наложниц. И оставил ли он незаконных детей, неизвестно, всего вероятнее, что не оставил, ибо, поспав с какой-нибудь девушкой – а он ежедневно приказывал приводить девиц из разных мест и его приказание исполняли, – он тотчас передавал ее сроим опричникам и сводникам, которые портили ее дальше, так что у нее дети уже не могли родиться. После того как в 1581 году Иван Грозный умертвил или потерял своего сына Ивана, он стал предаваться жестокостям еще больше, чем прежде, и его тирания была ужасна.